Друзья, которые уже два месяца следят за моими постами, могут заглянуть на мою стену и ужаснуться. Я удалила большую часть постов, причём самые важные и нужные. Посты, в которых я рассказывала человеческую Историю из первых рук, которые давали читателям возможность увидеть реальность с другой стороны конфликта другими глазами, и этим хоть немного притормаживали расчеловечивание конфликта.
Этих постов больше нет и не будет. Нет, я не испугалась, хотя я самая настоящая трусиха, и в целом сейчас всё страшно (даже некоторые друзья спрашивали, почему я не боюсь такое выкладывать). Но я всегда искренне была уверена, что я пишу достаточно аккуратные тексты, чтобы с лëту не попасть под статьи о дискредитации или призывах к воспрепятствованию. И подписчиков живых у меня не больше 150; откуда у моих постов набиралось по 300-400 просмотров, а то и больше тысячи, я не знаю, но и это по сути капля в море. Я не шишка, политик или журналист, и я правда почти ничего не опасалась. Но дело не во мне.
История, о которой я писала, происходит там, где идëт ожесточённый военный конфликт. И мне, в моём мирном Подмосковье, может казаться, что своими постами я не могу навредить моим близким. Но если действительно существует хоть малая вероятность того, что посты создают угрозу их безопасности, лучше пусть этих текстов в открытом море интернета не будет. Когда я их писала, я думала только о том, как помочь, как донести до читателей закрытую для них реальность. Но попытка убедить ещё 2-3 человек не стоит того, чтобы подвергать опасности (пусть возможно и эфемерной) куда более важных для меня людей. Свою миссию посты выполнили: те, кто был готов их принять - прочитали и приняли. Да и сама История, к счастью, перестала развиваться и обрастать новыми подробностями. И я надеюсь, что просто однажды она закончится хэппи-эндом, и я буду кричать об этом, не опасаясь ничего.
Остаются только посты с моими мыслями, переживаниями и наблюдениями, ничего, что имело бы вес и значение. Всё, что я могу теперь сказать, просто потонет в общем гуле бесконечной дискуссии, где каждый готов слышать только своих единомышленников. Но пускай будет так. В условиях, когда есть тысячи поводов замолчать, пусть найдётся хотя бы один, чтобы говорить.